Недавно я в часы свободы
Недавно я в часы свободы
Устав наездника читал1
И даже ясно понимал
Его искусные доводы;
Узнал я резкие черты
Неподражаемого слога;
Но перевертывал листы
И — признаюсь — роптал на Бога.
Я думал: ветреный певец,
Не сотвори себе кумира,
Перебесилась наконец
Твоя проказливая лира,
И, сердцем охладев навек,
Ты, видно, стал в угоду мира
Благоразумный человек!
О горе, молвил я сквозь слезы,
Кто дал Давыдову совет
Оставить лавр, оставить розы?
Как мог унизиться до прозы
Венчанный музою поэт,
Презрев и славу прежних лет,
И Бурцовой2 души угрозы!
И вдруг растрепанную тень
Я вижу прямо пред собою,
Пьяна, как в самый смерти день,
Столбом усы, виски горою,
Жестокий ментик за спиною
И кивер чудо набекрень.
А.С. Пушкин
(1822)
1 Имеется в виду книга Д.Давыдова «Опыт теории партизанского действия», только что вышедшая в свет.
2 А.П.Бурцев — сослуживец Д.Давыдова, воспетый им «величайший гуляка»
✎ Размер стихотворения: четырёхстопный ямб. Стопа: двухсложная с ударением на втором слоге.
Другие стихи Пушкина:
- Зимний вечер («Буря мглою небо кроет...»)
- В альбом Павлу Вяземскому («Душа моя Павел...»)
- На статую играющего в бабки («Юноша трижды шагнул, наклонился, рукой о колено...»)
- Дар напрасный, дар случайный («Дар напрасный, дар случайный...»)
- Для берегов отчизны дальной («Для берегов отчизны дальной...»)
- К Вяземскому («Так море, древний душегубец...»)
- Когда сожмешь ты снова руку... («Когда сожмешь ты снова руку...»)
- В прохладе сладостной фонтанов... («В прохладе сладостной фонтанов...»)
- Денису Давыдову («Певец-гусар, ты пел биваки...»)
- Пророк («Духовной жаждою томим...»)
